Матушка Алипия. Путь мудрости



Очень трогательный и добрый фильм о юродивой матушке Алипии (в миру ее звали Агапия Тихоновна Авдеева), проживавшей в конце XX-го века вблизи Свято-Покровской Голосеевской пустыни.

О жизни монахини Алипии сохранилось крайне мало документальных материалов. Но свидетельств ее великого подвига осталось не просто огромное количество: с каждым днем, с каждой минутой их становится все больше и больше, потому что запечатлены они не только при жизни, но и после земной кончины матушки. И не на тленной пленке или бумаге, а в сердцах и душах тысяч людей, которые не на словах или в теории, а самым непосредственным образом на себе испытали силу ее молитвы и искренней, широчайшей и бескорыстной христианской любви к человечеству, к людям, ко всем нам... Очевидцы говорят также, что ей довелось побывать в фашистских концлагерях. Сидя за колючей проволокой, она так истово молилась за остальных узников, что десятки из них вышли из застенков незамеченными охраной и собаками. За каждого спасенного у монахини прибавлялся металлический ключик, связку которых она носила на шее. Говорили, что от тяжести этих ключей на шее Алипии образовывались незаживающие раны. Так-же известны её пророчества о грядущем расколе в Украинской православной церкви

"Мои святые"
Год выхода: 2006
Продолжительность: 54:48

Преподобная мати Алипия, моли Бога о нас, да спасемся твоими молитвами!

Всего: 44 комментария

Любовь Божия. Любушка Сусанинская
Господь привел меня в храм св.Иова Многострадального на Волковском кладбище.
Там обитали приветливые люди, в них жила искренняя любовь к Богу, вера и теплая молитва.Все знают матушку Валерию, она еще в блокаду собирала лебеду у храма. Валерия помнит многих молитвенников, посещавших храм в разные годы. Ведь за более чем столетнюю историю этот храм никогда не закрывался, и в нем чувствуется особая благодать.Знакома была Валерия и с Любушкой Сусанинской, часто молившейся в храме Иова Многострадального. Любушку обступали люди, и она записывала у себя на ладошке их имена и просьбы.Когда Любушка приезжала в Вырицу, то ночевала у рабы Божией Татианы, тещи о. Феодора, который в те годы был настоятелем церкви на Волковом кладбище,
Многие прихожане хорошо помнят, как блаженная молилась на паперти «Волкушки» и слезы ручьями лились из ее глаз.
В Сусанино ездил причащать блаженную иерей Николай из церкви Иова Многострадального.
Отец Николай — человек великой доброты и мудрости, это читается на его лице. Любушка живет и действует в мире через близких ей людей, несказанным теплом и светом похожих на нее..
Любушка, в миру - Любовь Ивановна Лазарева, в народе была прозвана «блаженной Ксенией XX века».
Она родилась в 1912 году недалеко от Оптиной пустыни. В детстве и отрочестве видела последних оптинских старцев. Отец её Иван Лазарев был старостой деревенского храма.
В четырёхлетнем возрасте Любушка осталась без матери, вскоре погиб и её отец. Девочку взяла к себе близкая родственница. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, она уехала в Ленинград к старшему брату, который помог ей устроиться на фабрику «Красный треугольник» .Примечательно то, что молоко, которое выдавалось всем работником на "вредном" производстве бесплатно, Любушка отдавала сослуживцам, у которых были дети. Вскоре она заболела, врачи порекомендовали сменить работу. Пришлось перейти на должность кастелянши на склад. Здесь её стали принуждать обманывать, делать приписки, Любушка ушла и с этой работы, Питалась скудно: пила чай с хлебом. В семье брата варили мясные супы – Любушка мясо не ела.
Однажды она, ослабев, упала на улице, стала призывать Господа. Приехавший врач «скорой помощи» отказался забрать ее в терапевтическое отделение: «Это не моя больная». И девушку, учитывая некоторые «странности» в ее поведении, отвезли в психиатрическую больницу. Ей удалось уйти оттуда, оставив паспорт в руках врачей.
Что ей пришлось претерпеть тогда, один Господь ведает. Три дня ничего не ела. Ей стыдно было просить.. По милости Божией встретила верующую женщину, которая, увидев плачущую девушку, пожалела ее и накормила. После этого возникли проблемы с братом. Все это очень осложняло ей жизнь.
Стремление всецело посвятить себя служению Богу принудило ее отдалиться от всех и пойти странствовать. Господу было угодно, чтобы Любушка приняла на себя подвиг юродства Христа ради.
Посетив многие монастыри и храмы, последние десятилетия она прожила в поселке Сусанино в сорока километрах от Санкт-Петербурга. За советом и поддержкой к ней приезжали и архиереи, и миряне, монахи и священники, известные писатели и простые люди. Примерно за полтора года до кончины она отправилась в свое последнее паломничество, посетив разные монастыри России: Николо-Шартовский, Дивеевский. Завершилось это странствие в Вышне-Волоцком Казанском монастыре, в котором странница скончалась 11 сентября 1997 года и была погребена 13 сентября.
О дивной старице, совсем недавно ушедшей от нас в горний мир,
рассказ монахини Иоанны ( Моисеевой)в схиме матушки Николаи.
Любовью Божией сполна одарена была Любушка Сусанинская
Уходят из нашей земной жизни подвижники, принявшие на себя подвиг юродства, стяжавшие от Господа дар любви, прозорливости, непрерывной молитвы. Тем ценнее для каждого из нас крупицы воспоминаний об этих людях. Матушке Иоанне, тогда насельнице Пюхтицкого монастыря, в своей жизни привелось встречаться с блаженной Любушкой. Вот ее рассказ – о том, какие пути привели в Сусанино и что было дальше.
«Вы наш враг»
Начиная с 1982 года, Пюхтицкий женский монастырь, один из немногих оставшихся в то время оплотов православия, хотели закрыть. Начались враждебные нападки со стороны советских властей. Газета «Ленинское знамя» выпустила 10 номеров, в которых всячески чернилась монашеская жизнь. И цель была достигнута: общественное мнение восстановилось против монастыря. В день преп. мч.Корнилия по благословению настоятельницы поехала я в редакцию этой газеты защищать наш монастырь. В течение трех часов шла ожесточенная борьба: мира безбожия и атеизма с православием. Но все вышло по слову апостола Павла: «Немощное Божие сильнее человеков». Главный редактор «Ленинского знамени» Слепак, философ-атеист, дал перед всеми обещание прекратить нападки на монастырь. Подавая мне на прощание пальто, он тихо добавил: «Сестра Наталия, запомните: мы вас уважаем, но вы наш враг».
Вернувшись в монастырь, я записала беседу в редакции на бумагу, и этот текст был отправлен в Таллин к уполномоченному по делам религии. Реакция сверху не заставила себя ждать: главный редактор газеты был отстранен от должности. После этого еще несколько лет, выполняя в монастыре послушание экскурсовода, мне приходилось отстаивать обитель перед проверяющими самых разных рангов. Господь всегда помогал.
Попущение Господне
Пришло время, и Господу стало угодно, чтобы сбылись на мне напутственные угрозы главного редактора Слепака: «Мы вас уважаем, но вы наш враг». Находилась я в то время в одной из больниц. Внезапно меня за послушание переводят в психоневрологический диспансер якобы для обследования. Главврач этой больницы, психиатр Белоцерковский, оказался другом Слепака. Он «лечил» меня гипнозом и не скрывал своего происхождения из рода колдунов. При первой встрече Белоцерковский сказал мне:
– Вы не больны, сестра Наталия, но вы не нужны в Эстонии. Дайте подписку, что вы не вернетесь в монастырь, и мы вас отпустим.
Я написала своему духовному отцу Иоанну Крестьянкину – старцу в Псково-Печерский монастырь. Ответ гласил: «Чадце мое горемычное! За что на тебя такие напасти? Назвалась груздем – полезай в кузов. Все претерпи, а против гипноза вооружись Иисусовой молитвой. Все к тебе вернется: и монастырь, и отдельная келия». Послушалась я старца. Каждодневно в течение полугода принимала я, перекрестившись, по 20 психотропных таблеток и по одному горячему уколу, который делала мне, глядя глаза в глаза, сестра-экстрасенс. Раз в неделю со мной беседовал тэт-а-тэт маг Белоцерковский. «Лечение» действовало: я сильно поправилась, бытовая память была утеряна, появилась непрерывная дрожь в руках, и мне пришлось их прятать под белый апостольник. Но дивны дела Твои, Господи! Мне была дана благодатная помощь в виде непрерывной Иисусовой молитвы, в душе спокойствие и радость. Не раз Белоцерковский в беседе со мной во время гипноза машинально проговаривался: «Не путайте меня, сестра Наталия!» Вся физически разбитая, я после больницы, уйдя из монастырской богадельни, временно жила за оградой Пюхтицкого монастыря в своем домике. Была тогда столь плоха, что, бывало, прижму крепко-накрепко к груди как последнюю защиту и зацепку в этой горькой жизни икону Казанской Божией Матери – благодаря Ее помощи и заступничеству и выживала. В боку у меня была величиной с почку большая опухоль, и она так сосала сердце, что порой нечем было дышать. Отец Вячеслав из Кохтла-Ярве сказал мне однажды: «Поезжай к Любушке, живущей под Питером. Она юродствующая монахиня, и только она тебе поможет».
Сусанинская «нищенка»
Приехала я с этим послушанием сначала к маме в Питер, а через несколько дней рано утром – на Витебский вокзал. Стою и думаю: «Если сейчас подойдет электричка, то поеду к Любушке, а если придется долго ждать, то на автобусе в Эстонию в монастырь». Электричка подошла через пять минут. И вот я в пути. До Сусанино ехать около часа. Смотрю в окно: проплывают поля, покрытые снежком. И такая отрада пришла на сердце, что я всем своим существом почувствовала: меня ждут.
Сусанино. Дивное зимнее утро, кругом пушистый снег, на деревьях искрящийся от солнца иней. Вдали виднелся небольшой деревянный, как потом оказалось, очень уютный сельский храм в честь иконы Казанской Божией Матери – на всех моих путях жизни Путеводительницы. Служба еще не начиналась. Спросила у батюшки о Любушке. Сказали, что придет. Старенький священник о.Константин приступил к исповеди. Стою около батюшки, исповедую свои грехи и вдруг чувствую, что кто-то положил голову на мое плечо. Вижу улыбку о.Константина: «А-а, это Любушка!» Оглядываюсь и встречаю взгляд дивных голубых глаз. Передо мною маленькая старенькая нищенка. Началась служба. В этой церкви пел не только клир, пела вся церковь. Было ощущение, что я попала на древнюю катакомбную службу. Из алтаря изредка доносился батюшкин голос: «Любушка блаженная, помолись о нас!» А мне невольно слышалось при этом: «Ксения блаженная, моли Бога о нас!» Я во все глаза наблюдала за Любушкой. Она, несмотря на толпу, на народ, когда каждый стремился быть ближе к ней, стояла рядом со мной, за спиной, и шептала:
– Говори: «Матерь Божия, прости меня» – и поправишься.
И быстро водила при этом указательным пальчиком правой руки по указательному пальцу левой – так она всех поминала. Иногда внезапно притопывала ножкой. Маленькая, худенькая, в белом платочке, в ситцевой кофточке и юбочке, разрумянившаяся от молитвы, с опушенными долу глазами. Изредка взглянет на народ, а из глаз смотрит само Небо! Часто и мягко падала на коленки и быстро вставала. Иногда выкрикивала высоким голоском: «Никто, как Бог»! И снова уходила в молитву. Чувствовалось, что она, словно живительным воздухом, окружала молитвой слабое твое, еле дышащее сердце.
Затем Любушка направилась к аналою в центре храма, я следом. Попыталась положить на аналой пустую записочку на молебен. Для нас, грешных, пустую, а перед Богом – заполненную молитвой о всех нас. Ее злобно отталкивает женщина. Я заступаюсь. Любушка искоса на меня посматривает. Потом, не раздражаясь, терпеливо пытается с другой стороны положить записочку на аналой. И снова ее худенькую ручку отталкивают со злобой и ворчанием. Я опять заступаюсь. Вышел о.Константин с Чашей. «Тело Христово при-и-мите...» Кажется, причащается весь храм. Любушка, идя сзади меня, высоким голоском утверждающе спрашивает меня: «А ты причастишься!?»
Я бы назвала Любушку Пасхальной старицей. Она так любила соединяться со Христом в Его спасительных животворящих Таинствах, что каждое причастие для нее было Пасхой. Она преображалась при этом внешне и внутренне, становилась моложе, яркий румянец покрывал ее щеки. Подойдя к поминальному столику, Любушка брала в руки булки, надкусывала их и бросала на пол. Тотчас люди с мешочками подбирали их. Какие-то кусочки Любушка складывала себе за белую кофточку.
Литургия подошла к концу. Батюшка стал служить молебен Казанской иконе Божией Матери. При этом он очень громко и часто поминал блаженную рабу Божию Любовь – Любушку. После молебна, попрощавшись с батюшкой, я вышла на крыльцо. В стареньком, рваном пальтишке, стоптанных тапочках, белом простом платочке стояла около церкви Любушка, окруженная людьми. Много приезжих, есть и батюшки. При взгляде на старицу у меня снова мелькнула мысль: «Что она мне может дать?! Эта маленькая нищенка?!» А она мне: «Сходи, попей чайку у матушки и приходи». Я так устала, что и внимания не обратила на ее прозорливый ответ на мои мысли. За чаем матушка о.Константина настоятельно посоветовала мне все же подойти к Любушке, но я, видя вокруг нее множество людей, пошла к калитке, к поезду. Вдруг слышу голос: «Матушка, не делай операцию! Исцелит Царица Небесная». Подошла ко мне Любушка и легонько стукнула по больному месту. Потом взяла меня под руку: «Пойдем, матушка, ко мне, покормят тебя». А приезжим людям, топнув ножкой: «Вы идите вперед, в дом, а я с матушкой!» Увидев, что Любушка плохо видит и что она надела очки, я старалась ее вести по утоптанной в снегу дорожке.
– Мне можно по камушкам, – ответила она на мои старания, – а тебе – нет. Мне можно поклоны, а тебе – нет.
Вошли в избу. Все сидели за столом и ждали Любушку. Проводив меня в свою маленькую келейку и сказав Люсе, чтобы меня покормили, Любушка ушла к гостям. Потом, вернувшись, уложила меня на свою кроватку. Увидев, что я смотрю на портрет нашей матушки – игуменьи Варвары, который висел над кроватью, Любушка и говорит:
– А матушка у вас хорошая. Вас много у нее. На тебя наговорят, а она верит. Скажи ей, чтобы она дала тебе отдельную келию в монастыре. «И в богадельню, – продолжила хозяйка, – не ходи». Я отвечаю: «Любушка, я порченная». – «Нет, матушка, ты не порченная. Ты умная и очень добрая. Тебе по зависти все устроено. А матушка игуменья у вас хорошая. Ты на нее не сердись».
Напутствие в дорогу
В дорогу дала мне Любушка целый мешочек откусанных кусочков булки и два пузырька маслица, добавив при этом, чтобы его освятил батюшка и что это маслице пить надо. И подумалось мне тут, что хорошо бы получить из ее ручек пачку чая, а Любушка уже подает мне ее. Я одела пальто, выхожу из комнаты, а она за мною. «Любушка, ты куда»? – «Я только матушку до калитки провожу». А сама за калитку и упрашивает: «Матушка, пойдем в церковь Казанской Божией Матери, помолимся». Я ей: «Любушка, я опоздаю тогда на 4-часовой автобус в Эстонию» – «Пойдем, матушка, успеешь». Пришли к храму. Любушка только вошла в храм, стала все иконы целовать. Целует, целует и шепчет, шепчет – разговаривает со святыми, как с живыми. Когда вышли из храма и пошли по дороге к поезду, то я говорю ей: «Любушка, возьми мое пальто». А у нее такое рваное, воротник без меха, только холстинка серая. Как говорил преподобный Федор Студит, что если три дня пролежит за калиткой, то никто его и не поднимет. Любушка отвечает: «Тебе надо хорошо одеваться, а мне так». Помолчав, добавила: «Ты, матушка, не ходи по небу, а больше по земле. И постись умеренно. На платформу до отхода поезда не заходи. И приезжай ко мне». На платформе, кроме пьяного мужика, никого не было. Мы простились. Приехала я на автовокзал за пять минут до отправления последнего автобуса в Эстонию. У кассы толпа народу. Я же, как неразумная, без очереди подошла к кассе, попросила билет, и мне дают – последний. Толпа ахнула и только тогда спохватилась. Привезла я Любушкины подарки к о.Вячеславу. Он поцеловал их и принял как святыню.
«Покайтесь, люди!»
Через некоторое время, на летнюю Казанскую Божию Матерь, я снова ехала в Сусанино. И снится мне в дороге сон, что будто везу я Любушку в Пюхтицкий монастырь (батюшка и сестры очень просили, чтобы я упросила Любушку приехать), и лежит она связанная на соседней койке. Приехала я в Сусанино, а в храме пусто. И вдруг слышу от Распятия тонкий голосок: «Никто, как Бог». С трепетом подошла я к ней, а она мне: «Поеду, матушка, с тобой, поеду в Пюхтицу». Перед началом службы в честь иконы Казанской Божией Матери Любушка стояла у дверей с протянутой ручкой. Когда ей давали деньги, она, глядя в глаза, умоляюще просила: «А ты покаешься?!» Деньги складывала не в карман (да и не было у нее кармана этого), а засовывала с молитвой за иконы, под Евангелие, на аналой. Началась дивная служба. Люди давали Любушке гостинцы. От одних она брала их, от других – нет. Одна женщина умоляла со слезами: «Любушка, возьми!» и протягивала ей набор дорогих шоколадных конфет и еще что-то. Любушка гневалась и даже раза два топнула ножкой: «Нет, нет!» И народ стал просить за эту женщину, но так и не взяла Любушка подарок. Потом уже, когда я уезжала, то на платформе узнала от этой женщины, что она перешла в какую-то секту.
После службы снова идем с Любушкой в ее дом. У меня молитвами Любушки отдельная келия в монастыре и новое послушание: писать иконы. Первой написанной иконой был образ Казанской Божией Матери. Здоровье мое налаживалось, хотя и не оставляли меня сильные головные боли, и опухоль не прошла, но было уже легче. И снова у Любушки забота обо мне. Просит приезжавшего к ней врача из Перми проводить меня до Питера. Эта женщина – врач – по дороге все удивлялась вниманию ко мне блаженной, а при расставании дала мне денег, в которых я тогда очень нуждалась. Спаси ее, Господи, и помилуй.
Любовь Божия
Довелось мне еще 2-3 раза после этого побывать у Любушки в Сусанино, а значит, и в Казанской церкви Божией Матери. Что осталось в моей памяти от этих, дорогих для меня, встреч? Любушку отличали от всех нас любовь Божия к человеку и безграничная милость. Она не разбирала, какого чина человек, а смотрела в сердце приходившего к ней. Обычно она стояла у стеночки с опущенными вниз глазами. Терпеливо выслушивала приходивших к ней и что-то неразборчиво отвечала. Рядом находилась женщина, за ней ухаживавшая и разъяснявшая ее слова.
Изредка Любушка вскидывала кроткий взгляд небесных синих глаз и отвечала кратко и ясно. В редкие минуты, когда гневалась и гнала от себя неугодных Богу людей, тоненьким голоском как бы кричала: «Уходи отсюда, уходи!» А так во всем ее облике были тихость и умиротворенность. С ней было хорошо молчать и как-то неловко говорить о ненужном и суетном. Помню, был строгий постный день, без рыбы. Приезжих в храме мало. Во время службы к Любушке подошла мирская женщина, без платка, стриженная, и поцеловала ее. И Любушка ответила ей приветом: поцеловала и обняла приезжую. После службы эта женщина на улице, на скамейке, стала кормить Любушку. Она привезла из дома горячую картошку, консервы, хлеб. Она, наверное, думала, что старицу здесь не кормят, и проявила этим свою любовь и признательность к ней. И Любушка, стоя около нее, не смущаясь, вкушала эту пищу. Вкушала и рыбу, чтобы не обидеть женщину. А та с преданностью и любовью смотрела на нее и что-то взахлеб говорила. Было видно, что Любушка выручила ее из большой беды. Потом Любушка пошла зачем-то в церковь и, указывая этой женщине на меня, сказала: «Матушке дай».
Когда Любушка ушла, я узнала, что она помогла этой женщине, исцелив ее, безнадежно психически больную, от этого страшного недуга. И хотя после этого она не стала верующей, но приезжала к Любушке посоветоваться и покормить ее.
Молитвенная помощь
Последняя моя встреча с Любушкой была уже после моего выхода из монастыря в 1995 году перед Покровом Божией Матери. До этого меня очень сильно прихватило. Протоиерей Василий Ермаков дал благословение: «Срочно на операцию». Но сердце мое было в тревоге и смятении – я поехала в Сусанино. Добралась с трудом. Всю службу Любушка плакала, почему-то отворачивалась от алтаря. Я поцеловала ее в плечико и сказала насчет операции, добавив, что священник настаивает и что трудно устроиться к хорошим врачам. Она, тихо подняв на меня свои чудные глаза, повторила два раза: «Не делай, матушка, не делай. Плохо будет». Я ей дала мандарины, она отдала назад: «Тебе самой надо». Потом все-таки взяла.
Больше я ее не видела. Со временем мучающие меня головные боли прошли. На месте опухоли остался пустой мешочек. И я твердо верю, что это все свершилось по молитвам блаженной Любушки и по молитвам епископа – старца Никона, настоятеля Задонского монастыря, благословившего меня купаться в живоносном источнике Божией Матери и на несколько лет приютившего меня в мужской обители. По благословению Святейшего Патриарха Алексия II я снова возвращаюсь под родной кров Пюхтицкой обители.
«Претерпевший до конца той спасен будешь» – такое напутствие получила я недавно от старца Псково-Печерского монастыря о.Андриана. Терпение скорбей – высшая добродетель нашего времени. Через нее блаженная старица Любушка вошла в Любовь Божию и явила нам пример стяжания верности Господу нашему Иисусу Христу.
Господи, упокой блаженную Любушку, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!



Блаженная Валентина Минская

Валентина Феодоровна Сулковская (1888–1968)

В 1888 году 7 апреля по старому стилю Господь даровал жизнь новорожденной девочке, получившей во Святом Крещении имя Валентины. Она увидела Свет Божий в семье священника Феодора Иосифовича Чернявского, служившего в это время настоятелем Свято-Николаевской приходской церкви в деревне Станьково Минского уезда и проживавшего в соседней деревне Коски, где находились его усадьба и земельный надел. Там же в Косках действовала приписная церковь в честь Святой Праведной Анны, располагавшаяся поблизости от дома священника. В этом доме Валентина провела свое детство и юность.

Ее отец был из числа выпускников Минской Духовной Семинарии, которую он окончил в 1873 году. Его рукополагал Преосвященный Александр (Добрынин), епископ Минский и Бобруйский. После принятия иерейского сана отец Феодор служил вначале на Полесье, в церкви деревни Качановичи, затем в деревне Достоево. Оба прихода находились в пределах Пинского уезда.

В Станьковский приход он прибыл в сентябре 1885 года. Здесь прошли наиболее важные годы его иерейского служения. С особой любовью молодой пастырь относился и детям, изучавшим Закон Божий в местном народном училище. Преосвященный Симеон (Линьков), епископ Минский и Туровский, объявил ему в1890 году признательность. Послужной список отца Феодора свидетельствует, что в 1902–1904 годах он исполнял обязанности благочинного, был награждай наперсным крестом, а в 1910 году удостоился ношения ордена Святой Анны III степени.

Его супруга Софья Петровна Чернявская разделяла все жизненные труды своего мужа. Это была волевая, строгая женщина, благочестиво воспитавшая не только Валентину, но и еще трех дочерей: старшую Анну 1882 года рождения, Ксению 1886 года рождения и младшую Ольгу 1892 года рождения. Все они выросли в дружной семье, с любовью относясь к родителям и в том же духе общаясь между собой. Детство сестер прошло в живописной сельской местности, через которую и сегодня протекает река Уса.

Незадолго до первой мировой войны Валентина Чернявская вышла замуж, став избранницей Феодора Васильевича Сулковского. Как и его невеста, Феодор Васильевич происходил из духовного сословия и служил в Минском уездном правлении в звании коллежского советника.

Мирная жизнь молодоженов продолжалась недолго, вскоре грянула война, и Феодор Сулковский принял в ней участие в качестве чиновника военного ведомства, занимаясь решением вопросов, связанных с тыловым обеспечением действующих армий Западного фронта.

Жизнь в условиях войны была непростой: гибли люди, многие подавались в беженцы, выезжая во внутренние губернии России; продукты питания стремительно дорожали. Чтобы как-то свести концы с концами, Валентина окончила в феврале 1917 года в Минске трехмесячные курсы по переписи бумаг и обучилась работе на печатных машинках. В августе 1917 года она выехала в Оршу, — вероятно, к мужу, где и проживала вплоть до отступления немецких войск из Белоруссии, которое началось в конце 1918 года. Затем вместе с мужем она вернулась на свою малую родину.

Ее отец к этому времени уже не являлся настоятелем церкви в Станьково, так как сильно болел. Изредка он совершал богослужения в маленьком приписном Свято-Аннинском храме в Косках. В возрасте шестидесяти девяти лет 27 декабря 1919 года протоиерей Феодор Чернявский мирно отошел ко Господу и был погребен поблизости от причтового дома на церковном погосте.

Не имея возможности продолжать исполнение своих прежних обязанностей, Феодор Сулковский занялся личным подсобным хозяйством, завел скот, стал пахать землю и сеять хлеб. В 20-е годы в условиях новой экономической политики это давало семье скромную возможность обеспечить свое существование. Валентина помогала своему мужу вести хозяйство.

Казалось, что жизнь постепенно входит в свое нормальнее, естественное течение, и труженики земли смогут со временем добиться благополучия.... Но эти надежды рассеялись с началом коллективизации. В 1930 году в Косках был создан колхоз под названием «Пробуждение», в него в ноябре вынуждены были записаться Сулковские. По деревням пошли так называемые «красные обозы», изымавшие у крестьян собранный их трудами урожай. Людей неугодных и несогласных с творившимся беззаконием стали арестовывать.

В 1931 году эта участь постигла и Феодора Васильевича. Лишив свободы, его сослали в лагерь, который находился недалеко от станции Потьма Московско-Казанской железной дороги (так называемый «Темлаг»). В нем он пробыл до апреля 1933 года, после чего получил разрешение выехать на вольное поселение в Астрахань. Там Феодора Сулковского вновь арестовали и выслали на Дальний Восток.

В начале 30-х годов пострадали также и другие родственники Валентины: муж старшей сестры Анны священник Василий Степура был арестован в 1933 году и выслан в Казахстан сроком на три года. Муж сестры Ксении, священник Сергий Родаковский в том же 1933 году постановлением Особой тройки НКВД БССР был приговорен к расстрелу. В 1999 году иерей Сергий Родаковский был прославлен со святыми в лике новомучеников и исповедников Минской епархии в чине священномученика.

Оставшись без мужа, Валентина по-прежнему проживала в Косках, ухаживая за престарелой матерью. Можно только догадываться о том, что она пережила в эти годы... Тогда болезнь, связанная с воспалением почек, уже начала подкашивать ее здоровье.

Однажды Валентина посетила больную прозорливую женщину, которая не могла ходить и сорок лет пролежала в постели. Она сказала Валентине: «Ты займешь моё место». Также ещё рассказывали следующий случай. Возле их дома протекал небольшой ручеёк. Валентина вышла на этот ручей, чтобы помыть ноги. К ней явилась неизреченной красоты Жена и сказала: «Иди и ляг». Она пошла легла , и с тех пор так и осталась лежать в постели, хотя в первое время ещё могла немножко передвигаться с палочкой. Провела в постели она 33 года, до самой смерти. За эти долгие годы у неё не было ни пролежней, ни застойных явлений, обычных в таких случаях.

Господь не оставил ее в беде, послав добрых людей, которые стали помогать Валентине и ее родительнице. Большую заботу проявил о них племянник Феодора Васильевича Александр Александрович Сулковский, который поначалу проживал в качестве ссыльного в городе Златоусте Уральской области, а с конца 1934 года работал на одном из заводов Нижнего Тагила.

Ежемесячно он вместе со своей супругой, имя которой, к сожалению, неизвестно, высылал в Коски почтовым переводом по 100 рублей. До конца земной жизни матушка Валентина хранила отрывные талоны этих переводов как наглядное воспоминание о той безвозмездной помощи, которую оказали ей и ее родительнице эти люди. Помогали также и сестры. Посильные денежные переводы присылала овдовевшая Анна Феодоровна Степура. Младшая сестра Ольга замуж не вышла, жила в Минске, работала заведующей двухклассной школой и старалась помогать Валентине, делясь, порою, последним.

В начале 1937 года умерла Софья Петровна Чернявская, и Валентина осиротела. Дом был отнят (в нём разместили школу). Труд по уходу за болящей Валентиной взяли на себя соседи Антон и Евфросинья Лойко, присматривавшие за ней до конца своих дней.

В июле 1937 года власти арестовали в Минске последнюю группу православного духовенства епархии, объединявшуюся вокруг епископа Филарета (Раменского), который совершал богослужения в церкви святой равноапостольной Марии Магдалины. В числе арестованных, наряду с протоиереями Стефаном Кульчицким и Антонием Киркевичем, иереями Михаилом Рубановичем и Сергием Садовским, оказался и диакон Владимир Лобач. Все они были расстреляны 1 ноября 1937 года...

Потеря мужа, смерть матери, гибель последних священнослужителей Минской епархии были пережиты Валентиной Феодоровной. Но эти трагические испытания стали горнилом, в котором укреплялся ее дух и решимость принять на себя подвиг блаженного служения Господу. Страдания не сломили ее, не ввергли в отчаяние, ибо вера в Бога вдохновила ее продолжить жизнь на новом поприще свидетельства о том, как в немощи человеческой совершается сила Божия (см.: 2 Кор. 12: 9).

Блаженная Валентина стала олицетворением особой преемственности, которую доверил Господь Своей угоднице, пережившей Первую и Вторую Мировые войны, гражданскую смуту и послереволюционные репрессии, гонения, воздвигнутые на Церковь в 50-х – 60-х годах, удушливую тесноту 70-х… В ее жизни отразились судьбы людей разных поколений, сопричастных церковной истории Минской епархии в XX столетия и связанных воедино незримой духовной нитью.

В дальнейшем служение матушки Валентины протекало в период весьма неблагоприятный для церковной жизни, который отличался особым напряжением, наступившем в конце 50-х – первой половине 60-х годов. Тогда Святая Церковь претерпевала усиленное гонение со стороны безбожной власти. В условиях массовой антирелигиозной пропаганды, повсеместного закрытия и разрушения храмов советским гражданам внушалось, что через двадцать лет с Церковью будет покончено навсегда, а по телевидению «покажут последнего попа». Религиозная литература и проповедь была запрещена, и людям было очень сложно не потерять себя в омуте того дурмана, куда все глубже погружалась общественная жизнь.

Последний год своей жизни, матушка провела под присмотром сестры Ольги. Жила матушка в самой последней скудости. Постель небрежная, скромная: какой-то простенький матрасик, на котором она лежала, прикрыта была подушкой; другая подушечка лежала у неё под ногами. Несмотря на свою немощь, не разрешала себя особенно часто переодевать или помыть: может раз в месяц, а может и в три месяца только раз. Питалась матушка очень скромно. Принесёт ей хозяйка, Ефросиний, в маленькой алюминиевой мисочке что-нибудь покушать, так матушка возьмёт эту мисочку, на грудь поставит, брала ложечку, может быть укусит раз хлебушка капельку; и не больше , как три раза поднесёт ложку с бульоном и отдавала назад. Вот и вся её еда. А если её посетители и приносили хоть что-нибудь из съестного, она всё равно ничего из принесённого и не пробовала. А когда её и упрашивали хоть что-нибудь попробовать, она отвечала: «Ешьте Вы, а нам болящим - легче лежать».

Свой молитвенный подвиг матушка Валентина совершала ради утверждения в вере тех, кто являлся непосредственным свидетелем и участником сопротивления Церкви в ее мужественном противостоянии атеистическому государству. В этой молитвенной помощи состоял смысл служения блаженной Валентины Богу и людям в тяжкие времена.

Своим просветленным взором она видела мир с его духовной, чаще всего невидимой для внешнего взгляда стороны. Поэтому она духом прозревала жизнь посещавших ее людей; не спрашивая, кто и зачем пришел, давала ответы на невысказанные вопросы. Обычно такого рода поучение облекалось в форму иносказаний, притч и было понятно только тому, на чей внутренний вопрос она отвечала. Матушка ясно видела прошедшее и будущее и, когда считала необходимым, возвещала это людям. Открывая сокровенное в душе посетителя, она утверждала в нем веру в Господа Иисуса Христа, обличала нераскаянных грешников, призывала их к покаянию и спасению. Матушка Валентина утешала скорбящих и своей молитвой помогала им, по милости Божьей возвращала здоровье больным.

Особенно важным в ее служении было то обстоятельство, что в неразрешимых на первый взгляд жизненных ситуациях она помогала людям, которые не просто искали чудес или телесного исцеления, но стремились найти истину, вступив на путь покаяния и воцерковления, сознавая свою духовную нищету перед Богом. Тем же, кто приходил к ней без упования на помощь Творца и воспринимал ее как чародейку-целительницу, она никогда и ни в чем не помогала. Таким образом, соприкасаясь с чужим горем, матушка Валентина старалась привить человеку духовный навык упования на милость Господа, на помощь Его Пречистой Матери и предстательство святых угодников Божиих.

Глубокой, искренней любви и благоговения к матушке Валентине исполнены воспоминания ее земляков и односельчан, до сих пор с благодарностью Богу рассказывающих о тех многочисленных случаях чудной помощи со стороны матушки, свидетелями и участниками которых они были в разное время. В этих свидетельствах образ блаженной зримо предстает перед нами во всей своей духовной красоте.

Она запомнилась своим современникам, людям, проживавшим по соседству с нею, как человек необыкновенной доброты и сострадания, постоянно пребывавший в молитве. Очень важно, что все, кто пережил в своей жизни благодатную помощь, оказанную им матушкой, были когда-то детьми, но даже спустя десятилетия, благоговейно, как величайшую святыню, сохранили память о ней, — осветившей их земную жизнь своими молитвами перед Господом.

Прозорливость матушки, её молитвенное заступничество и помощь привлекали верующих людей. Многие из посещавших и знавших её живут и теперь, рассказывают и вспоминают о ней.

Рассказывает о. Алексий.

Он, когда ещё не был священником, посетил матушку Валентину. По каким-то обстоятельствам пришлось заночевать у неё. На ночлег расположился на русской печке. Кровать матушки стояла на виду. С вечера долго не мог уснуть. Вдруг он увидел небо; потолок как бы расступился и с неба спускался ангел. Ангел приблизился к кровати матушки и подложил под неё свои крылья. Прошло некоторое время, и ангел также удалился, и всё пришло в первоначальное состояние.

Задолго до принятия сана священника упомянутый о. Алексий работал церковным сторожем. За веру в Бога и посещение церкви были большие конфликты с женой. После того, как однажды жена бросилась на него с топором, он решил уйти в монастырь. По совету близких поехал спросить благословения у матушки Валентины. Как только зашел, матушка сказала: «Ой, полчища окружили дом!» Потом помолилась, взяла Евангелие и дала прочесть место, где было сказано: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Авторитетом Евангелия она дала ответ на вопрос, который не был высказан.

При другом посещении матушка сказала Алексию, что он будет священником. Но были обстоятельства, которые, по его мнению, совершенно исключали такую возможность. Он начал возражать, но матушка настаивала. Через 20 лет, после смерти жены предсказание исполнилось.

Ехала к матушке жительница деревни Драчково и везла ей большой крестьянский сыр. По дороге подумала: «Зачем ей так много? Ей хватит половины, а вторую половину я отдам Лене». Когда предложила Матушке половину сыра, та не взяла и сказала: «Отдай Лене, мне не надо».

Рассказывает Мария.

Часто бывало так: сидят приезжие люди, заходит новый человек, Матушка начинает говорить: «Боже мой, не можно глядеть, плачут маленькие детки, дай мне маму, дай мне папу, дай мне соску». Сама заплачет. «За что так мучаются детки?» Когда я потом спросила у одной такой новопришедшей, что это значит, она сказала, что сделала аборт.

Однажды в моём присутствии зашла женщина и матушка начала говорить: «Боже мой, что же это делается, единственный сынок и так просился: «Мамочка не отдай меня волкам». При этом вошедшая женщина заплакала. По пути домой я спросила у неё, что это значит? Она поведала, что у неё нет мужа и она должна была стать матерью, но решила поехать в деревню к бабке и там избавиться от ребёнка. Перед отъездом видит сон, что идёт в деревню тёмной ночью и за ручку ведёт мальчика. А за ней бежит стая волков и бросается отобрать мальчика. Мальчик просит : «Мамочка, не отдай меня волкам!» Чтобы спастись, забежала в пустую хату, но волки начали грызть стены. Она открыла заслонку, обнаружила в печке дыру, выходящую на улицу. В эту дыру и выбросила ребёнка, и волки тут же растерзали его. А утром , проснувшись, все же пошла и совершила задуманное — убила своего ребёнка.

Была я у матушки в тот день когда умер Сталин. Она смотрит на меня и говорит: «Чёрная птица летела над Москвой и упала». Когда я возвратилась домой, узнала, что Сталин умер.

У моей родной сестры было двое маленьких детей. Они и соседский мальчик заболели дифтерией; я об этом не знала. Поехала к матушке. Кто то принёс ей баночку клубники. Дело было зимой. Матушка перекрестила эту клубнику и даёт мне со словами: «Возьми, отвези своим больным для исцеления». Я смутилась и говорю, что у меня больных нет, но по настоянию матушки взяла клубнику. Дома узнала, что сестра с детьми и соседний мальчик находятся в больнице. Я снесла клубнику и все трое детей съели её. На удивление врачей у всех троих тут же нормализовалась температура, выглядели они и вели себя как совсем здоровые. И так было до конца карантинного срока. Надо заметить, что матушка раздавала людям всё, что приносили ей в подарок.

Приехал к матушке посетитель в форме капитана на костылях и просил помочь избавиться от сильных болей в ногах. Матушка сказала: «Обращайтесь к врачам». А когда он ушел, добавила: «Кто мы такие, чтобы отменять Божие наказание? Бил своего отца, и Господь наказал».

У Ефросиний, которая присматривала за матушкой, заболели ноги. Матушка позвала её и говорит: «Дай сюда твои ноги». �%/a><% } else { %> var container = document.getElementById('nativeroll_video_cont'); if (container) { var parent = container.parentElement; if (parent) { const wrapper = document.createElement('div'); wrapper.classList.add('js-teasers-wrapper'); parent.insertBefore(wrapper, container.nextSibling); } }